Сланцевый газ – газ, добываемый из соответствующих пород с применением новых технологий (так называемое горизонтальное бурение в сочетании с гидроразрывом пласта), – стал в последние годы одним из наиболее обсуждаемых тем глобального энергетического рынка. И тому есть серьезные основания.

 

Добыча сланцевого газа (а заодно и нефти, также добываемой из нетрадиционных источников) в США растет стремительными темпами. Цены на него снизились в Северной Америке настолько, что там начинается возрождение смежных отраслей: химической и металлургической индустрии. Полностью загружены производители бурового и другого используемого в добыче оборудования. Солидные прибыли обеспечивают процветание целых штатов. Процесс зашел настолько далеко, что некоторые экономисты уже открыто говорят: рост экономики США последнего времени во многом связан именно с увеличением собственной добычи углеводородов. Более того, изменения на североамериканском рынке влекут за собой трансформации поистине глобального масштаба. И это, конечно, не может не отражаться на позициях России как крупнейшего экспортного игрока.

 

Пожалуй, точнее всего отразил это в своем докладе исполнительный директор кластера энергоэффективных технологий Фонда «Сколково» Василий Белов: «В последние годы мировой энергетический ландшафт претерпевает значительные изменения, в результате которых российский ТЭК сталкивается с новыми вызовами. Среди этих вызовов такие, как развитие технологий по добыче сланцевого газа и нефти. Сегодня в США это совокупно уже более трети всей добычи, и в дальнейшем это приведет к самодостаточности Соединенных Штатов по обоим видам углеводородов. Сланцевый газ вытесняет американский уголь с внутреннего рынка, он приходит в Европу, это создает конкуренцию для российских производителей. Потенциальное вытеснение с рынка США нефти из стран Персидского залива также может усилить конкуренцию. Активно идет строительство заводов по сжижению природного газа, ожидается увеличение экспорта в Европу из США. Началась разведка нетрадиционных углеводородных ресурсов в Китае и в Восточной Европе… Все эти факторы ведут к усложнению условий деятельности компаний российского ТЭКа».

 

Данные тренды и связанные с ними проблемы видят не только эксперты. О них также говорят отечественные власти. «Сланцевый бум в последнее время значительно перекроил мировые энергетические тенденции. Добыча газа, нефти из низкопроницаемых пород, которая еще вчера казалась нерентабельной, за счет развития инновационных технологий стала важным фактором», – заявил в прошлом году министр природных ресурсов и экологии России Сергей Донской.

 

Впрочем, «алармистских» настроений наши власти не демонстрируют. Квинтэссенцией стали слова Владимира Путина, ответившего на соответствующий вопрос журналистов следующим образом: «Действительно, в США активно развивается добыча газа из сланцев, возможно, и другие технологии: использование попутного газа, использование газа, добываемого из угля, и так далее. Обращаю ваше внимание, что в позапрошлом году рост добычи сланцевого газа в США был где-то на уровне 84 процентов, а в прошлом году – только девять. Это ведь тоже, наверное, о чем-то говорит. Может быть, я сейчас не утверждаю, но, может быть, наши американские партнеры вышли на определенную «полку», как говорят нефтяники. И что будет с этим дальше, пока непонятно».

 

Учитывая значение данного вопроса для всей газовой индустрии, мы попытались разобраться в причинах, которые позволяют отечественным властям не терять надежды на будущее отрасли.

 

Первое, что необходимо отметить – это не очень-то понятную историю с оценкой запасов «нетрадиционного» газа. Существуют, как известно, их специальные градации. Одно дело – уже доказанные запасы с понятными перспективами добычи. Совсем другое – ископаемые, существование которых только предполагается и его предстоит доказать. Причем для таких запасов может пока попросту не существовать технологий добычи. А значит, совершенно неясно, будет ли их извлечение из недр экономически оправданным. По мнению некоторых экспертов, феерические прогнозы, что запасов сланцевого газа при нынешнем уровне потребления Соединенным Штатам может хватить на целое столетие, основаны на последних, самых широких (так называемых спекулятивных) оценках. В реальности же большинство из них при нынешних технологиях недоступны либо баснословно дороги. Это косвенно подтверждается, кстати, и приведенными Президентом России данными о резком замедлении темпов роста добычи сланцевого газа.

 

Оценки же запасов, сделанные по более скромным, но реалистичным критериям, приводят к иным результатам. По некоторым данным, речь может идти об обеспеченности США лишь в перспективе одного десятилетия. Для гигантской индустрии добычи углеводородов это не так много.

 

Однако это не означает и того, что газа нет. Напротив, он есть. Остается вопрос: как его достать и по какой цене.

 

Отсюда мы плавно переходим ко второму пункту списка проблем «сланцевой революции». Речь идет о себестоимости добычи сырья.

 

Данные по этому вопросу противоречивы. Некоторые авторитетные источники дают следующую цифру: себестоимость извлечения сланцевого газа в 5(!) раз превышает аналогичный параметр для традиционных месторождений. Цифра, как видим, более чем существенная.

 

Проблема действительно нетривиальная. В ноябре 2013 года в респектабельной британской «Файненшнл Таймс» была опубликована большая статья, посвященная сопоставлению темпов роста добычи углеводородов и увеличения инвестиций в отрасль. Одним из ее соавторов стал высокопоставленный офицер армии США.

 

Основной вывод статьи состоит в том, что в глобальном масштабе все более значимые инвестиции в добычу углеводородов дают все меньший прирост поставок ресурсов на рынок. Иными словами, себестоимость добычи становится все выше и выше. Ведь старые, традиционные месторождения постепенно истощаются. А приходящие им на смену требуют совсем других вложений и обладают принципиально иной себестоимостью.

 

Чем это грозит? Ответ очевиден – высокими ценами на топливо. Лишь они способны обеспечивать продолжающийся рост инвестиций, необходимый для обеспечения поставок газа и нефти. Упасть надолго в такой ситуации их стоимость просто не может: за этим последует обвал добычи.

 

Третий пункт нашего списка связан со спросом на углеводороды. Нынешние, довольно высокие цены на них (исключая североамериканский рынок газа, который является все же локальным) наблюдаются в разгар мирового экономического кризиса. Т.е. в период, когда спрос на сырье по определению невелик. Что же произойдет, когда финансовые неурядицы закончатся?

 

При этом не надо забывать о росте благосостояния в странах так называемого «третьего мира». Одни только стремительно развивающиеся Китай и Индия – это уже почти половина населения планеты.

 

Между тем на Земле сейчас живет огромное количество людей, не имеющих доступа к самым элементарным источникам энергии. И причина самая тривиальная – бедность. Соответственно, по мере изменения ситуации с благосостоянием, они будут в первую очередь предъявлять спрос на самые основные ресурсы. А это, помимо продуктов питания, энергия.

 

Насколько масштабна данная проблема? Вот всего две цифры. 1,3 миллиарда жителей планеты не обладают доступом практически ни к каким энергетическим ресурсам. Вдвое больше – 2,6 миллиарда человек – не обладают возможностями для полноценного приготовления пищи. Так что, если по мере роста экономик развивающихся стран бедность будет отступать, мир может столкнуться с заметным ростом спроса на энергию. А один из лучших ее источников – с экономической, технологической, экологической точек зрения – газ.

 

Так что еще неизвестно, что перевесит: рост предложения или спроса.

 

Четвертое соображение касается экологических аспектов добычи сланцевого газа. Не так давно влиятельная американская газета «Уолл Стрит Джорнал» опубликовала результаты исследования, согласно которым в настоящее время более чем 15 миллионов жителей США живут на расстоянии не более одной мили от «нетрадиционной» скважины. Это огромная величина – население средних размеров европейской страны.

 

Но такова, что называется, «средняя температура по больнице». А в отдельных штатах и округах проблема приобрела поистине абсолютный характер. Издание приводит пример: если в графстве Джонсон, в Техасе, в начале века было не более 20 скважин, то сейчас их уже 3900. В результате 99,5 процентов жителей округа (а их 150 тысяч человек) живут на расстоянии не более одной мили хотя бы от одной добывающей площадки. Причем подобных мест в США много.

 

Это создает для людей колоссальные неудобства. Ведь скважина буквально «на заднем дворе» – это и грохот, и неприятные запахи, и забитые и разбитые множеством грузовиков дороги.

 

Кстати, весьма активно обсуждается, может ли применение технологии гидроразрыва пласта, создавая в земле значительные пустоты, стать причиной массивных сдвижек породы и, как следствие, подземных толчков, т.е. землетрясений. И кто в этом споре ученых победит, пока не ясно.

 

Но самая яркая и очевидная экологическая угроза, связанная с технологиями добычи сланцевого газа, – это риск заражения подземных вод. При гидроразрыве в скважину под огромным давлением закачиваются до 20 миллионов литров жидкости. Именно она и образует трещины в сланцевой породе, высвобождая газ. А в состав этой жидкости могут входить, по некоторым данным, порядка сотни самых разных химических веществ.

 

Конечно, и о реальности этой угрозы можно спорить. И такие дискуссии идут. Однако факты говорят сами за себя. В том же материале «Уолл Стрит Джорнал» приводит более чем красноречивую статистику из пригорода Питсбурга. Выяснилось: там, где дома находились неподалеку от скважины, но при этом отсутствовало централизованное муниципальное водоснабжение (т.е. домохозяйствам приходилось полагаться на собственные источники воды), цена недвижимости падала на 16% ниже ожидаемого.

 

Таким образом, пока специалисты спорят, люди уже голосуют «полновесным долларом». И это иллюстрирует угрозу водоснабжению куда лучше любых слов.

 

Наконец, пятое соображение касается возможности распространения технологий гидроразрыва по всему миру, т.е. за пределы Северной Америки. Здесь тоже есть проблемы.

 

Взять, например, Европу. Если уж соседство со скважинами создает ощутимые проблемы для населения в США с их огромной территорией, то в Старом Свете, где плотность населения куда выше, сложностей, очевидно, будет на порядок больше. Кроме того, в Европе чрезвычайно сильно экологическое лобби. Общество принципиально не хочет иметь дело с откровенно «грязными» производственными технологиями. Поэтому некоторые страны, в частности Франция, попросту запретили применение технологии гидроразрыва пласта на уровне нормативной базы.

 

Наконец, есть не всем заметная, но очень существенная юридическая проблема, связанная с правами на землю и недра. В США – и это тоже подтвердило исследование «Уолл Стрит Джорнал» – отношение населения округа к ведущейся на его территории газодобыче четко определяется одним фактором: экономической заинтересованностью. Иными словами, те владельцы земельных наделов, которые имеют право на расположенные под поверхностью полезные ископаемые, то есть получают от добывающих компаний солидные чеки, готовы терпеть неудобства, связанные с подобным соседством. Те, у кого соответствующих прав нет, кто ничего не получает, резко недовольны. Что, в сущности, понятно. Потерять, например, 16% стоимости дома – это существенно.

 

Однако, по словам специалистов, в большинстве стран право собственности на природные ресурсы принадлежит государствам. Значит, у местных жителей нет особых надежд на получение от соседства со скважинами финансовых бенефиций. Да и рабочих мест для них добывающие компании почти не создают. Ведь для подобных буровых работ требуется высококвалифицированный персонал. Местных же жителей туда берут лишь на места уборщиц и охранников.

 

Во многом именно поэтому, несмотря на первоначально радужные прогнозы, технологии добычи сланцевого газа до сих пор не «завоевали мир». Мало кто хочет жить рядом с ними, по крайней мере, бесплатно.

 

Перечисленные здесь трудности, связанные с добычей «нетрадиционного» газа, конечно, не являются исчерпывающими. Об этой теме можно говорить очень и очень долго.

 

И наличие подобных сложностей отнюдь не означает, что сланцевые газ и нефть – это всего лишь «пузырь». Подобные технологии сегодня действительно меняют мир. Вопрос лишь в том, насколько далеко могут пойти подобные изменения. Пока ответ неочевиден.